Дата размещения на сайте — 24 июля 2022 года

Корень гад- восходит к праслав. *gad-, рефлексами которого в славянских языках являются 1) укр. гад ‘гад, пресмыкающееся’, блр. гад ‘змея’, диал. также ‘уж’, ст.-сл. гадъ ‘ползающее животное (обычно нечистое, мерзкое)’, болг. гад, гáдове мн. м. и диал. ж. собир. ‘хищные звери’, ‘домашняя птица’, ‘паразиты’, макед. гад ‘пресмыкающееся животное’, с.-хорв. gȁd  ‘гадина, гад’, ‘гадость, мерзость’, мн. ‘земноводные пресмыкающиеся’, словен. gàd ‘змея, гадюка’, бран. ‘гнусный человек’, чеш. had ‘змея’, cлвц. had ‘змея’, польск. gad ‘пресмыкающееся, гад’, (уст.) ‘насекомые’, ‘домашняя птица, живность’, в.-луж. had ‘змея’, н.-луж. gad ‘яд’, ‘ядовитые черви, животные’, ‘гадюка, ядовитая змея’, полаб. god ‘змея’, русск. гад, обычно гáды мн. ‘ползучее животное, противное человеку’, бран. ‘мерзавец’; 2) укр. диал. гадь ‘пресмыкающееся’, болг. диал. гадь ‘змея, гадина, насекомое, птица’, гат ‘дикие звери’, ‘животное’, с.-хорв. gad ‘отвращение’. (См.: Аникин 9, 297).

«Праслав. *gadъ восходит к и.-е. *g^u̯ōdh- с апофонич. вар. *g^u̯edh-, ср. др.-англ. cwēd ‘дурной, плохой’, ср.-в.-нем. quāt, нем. Kot ‘грязь’, нидерл. kwaad ‘злой, отвратительный’, лит. geda ‘стыд, срам’, др.-прусск. gīdan вин. п. то же» (ЭССЯ 6, 82).

Из этих данных можно заключить, что семантическое развитие шло по линии ‘грязное’ > ‘отвратительное’ > ‘злое’.

Дата размещения на сайте — 5 августа 2022 года

Корень гал’- восходит к праслав. *gal-, этимология которого в литературе не имеет однозначного решения.

А. Г. Преображенский вслед за Бернекером полагает, что «основное значенiе галка черная» (Преображенский 1, 118).

П. Я. Черных, признавая, что сущ. галка «в этимологическом отношении спорное слово», оспаривает версию Бернекера: «Некоторые языковеды, вслед за Бернекером (Berneker, I, 293), полагают, что название галки (галица : галъка) происходит от корня *gal- — «черный». Однако корень этот в славянских языках представлен лишь старосербским языком. Ср. с.-хорв. гал (= гао) — «чернила», «черная краска», гȁла — «грязнуха» (Мичатек, 61). Между тем, эти одинокие слова в сербском могут быть вторичными по отношению к гȃлица — «горная, альпийская галка» (от *gala — название птицы черного или темного цвета). Надо полагать, что прав Булаховский (102), считавший это название звукоподражательным, по галочьему крику (корень гал- : гар- : гъл- и т. п.)» (Черных 1, 179).

Однако М. Фасмер версию Булаховского о звукоподражательном происхождении слова признает неубедительной и возвращается к версии Бернекера: «Этимологически связано с праслав. *galъ ‘черный’; ср. сербохорв. гао (м.), гала (ж.) ‘sordidus, impurus’ (Микаля, Стулли), которые Бернекер (1, 293) относит к нем. диал. galm ‘дым, пар’» (Фасмер 1, 388).

Эта версия в настоящее время признается основной. Ее придерживаются составители ЭСРЯ: сущ. галка «образовано с помощью суф. -ъка от галъ ‘черный’ (ср. рус. диал. галовран ‘черный ворон’, с.-х. gal ‘черная масть’, галица ‘название разных черных птиц’, болг. галуница ‘род черного сокола’). Таким образом, первоначальное знач. слова — ‘черная’» (ЭСРЯ 4, 16-17).

Новые аргументы в пользу этой версии привел О. Н. Трубачев: сущ. галка < *galъka — «производное с суфф. -ъка от прилаг. *galъ II» (ЭССЯ 6, 97), а о праслав. сущ. *galъ сказано следующее: продолжениями *galъ II в славянских языках являются болг. гал ‘галка Corvus monedula’, макед. диал. гал ‘ворон’, сербохорв. стар, гȁo, гȁла, гȁлo ‘черный’, ‘грязный, нечистый’, субстантивированное gal ‘черный цвет’, сюда же стар., редк. gala ‘птица с черным оперением’, ‘домашнее животное черной масти’, gȁla ‘женщина-неряха’, словен. gàl ‘птица с черным оперением’, чеш. диал. gáł ‘грязь’ (валашек.), ‘черный крупный горох’. — Ср. сюда же производные сербохорв. gàlić ‘ворон’' (RJA III, 95), также диал. галић ‘вороной конь’, болг. диал. галýн ‘ворон Corvus cornix’, макед. диал. галун ‘ворон’, сербохорв. galon ‘конь вороной масти’, русск. диал. галь собир. ‘стая галок’. В вопросе происхождения праслав. сущ. *galъ автор Словаря проявил осторожность: «Вероятно, стар. цветообозначение; дальнейшие связи, однако, неясны» (ЭССЯ 6, 96).

Этой же версии о происхождении сущ. галка придерживается А. Е. Аникин: «Из прасл. *galъka ‘Сorvus monedula’, произв. c cуфф. -ъka от той же основы, что cинонимичное *galica, и с той же дилеммой: исходное *galъ ‘черный, грязный’, cвязи кот. считаются неясными» (Аникин 9, 357).

Таким образом, исследователи придерживаются двух точек зрения на происхождения слова галка: звукоподражательный характер и старое цветообозначение; на наш взгляд, версия цветового происхождения праслав. корня является более убедительной, так как идея черного, грязного цвета является внутренней формой не только названия определенной птицы, но и лошади определенной масти и даже неряшливой женщины в сербохорватском языке или черного гороха в чешском; другая возможность именования на основе метафорического сравнения «неряха, как черная птица», «горох, как черная птица» кажется маловероятной.

Корень, представленный в современном русском языке алломорфами гас- // гаш-, восходит к не зафиксированному в славянских языках имени *gāsъ, которое в свою очередь восходит к  продленной ступени и.-е. корня *g^uōs- // **g^uos- // *g^ues-, выражающего общую идею затухания, прекращения горения. «Сравнение с греч. σβῶσαι свидетельствует о древности долготы в этом корне» (ЭССЯ 6, 104). «Первичный для *gasiti прасл. глаг. с e не сохранился, но представлен в балт. Ср. лит. gèsti, gęstù (жем. gęsù) ‘гаснуть, тухнуть, угасать’, ‘слабеть, стихать, переставать, смолкать, исчезать’, лтш. dzist (под влиянием през. *dzīstu < *ginstu = лит. диал. gįstù), dzìestu ‘гаснуть, угасать, тухнуть’, лит. gesìnti ‘гасить, тушить’, ст.-лит., лит. диал. gesýti, gesaũ, лтш. dzèst (dzest), dzešu/dzèšu ‘то же’» (Аникин 10, 121).

Продолжениями этого корня в славянских языках являются болг. гася ‘гасить’, диал. гасим ‘гасить, тушить’, макед. гаси ‘гасить, тушить’, сербохорв. гасити ‘гасить’, ‘подавлять’, сюда же производное gasiv, прилаг. ‘гаснущий’, словен. gasiti ‘гасить’, чеш. hasiti ‘гасить’, стар. hasivo ср. р. ‘средство для гашения’, слвц. hasit’ ‘гасить’, диал. hasit’ ‘гасить’, ‘бить, лупить’, в.-луж. hasyc ‘гасить’, н.-луж. gasys то же, полаб. gose 3 л. ед. ч. наст. вр. ‘гасит’, польск. gasic ‘гасить’, словин. gasec то же. (См.: ЭССЯ 6, 104).

Дата размещения на сайте — 26 июля 2022 года

Согласно данным этимологии, корень, представленный в современном русском языке в виде алломорфов гвозд- // гвозж- // гвожд- // гвазж-, восходит к праслав. *gvozdъ // *gvozdь, продолжениями которого в славянских языках являются ст.-сл. гвоздь ‘гвоздь’, болг. гвозд ‘гвоздь’, ‘затычка бочки’, сербохорв. стар. gvȍzd ‘железо’, ‘гвоздь’, ‘железная болванка, лом’, ‘отвесно стоящий камень, утес, скала’, ‘густой, дремучий лес’, словен gòzd ‘(большой, высокий) лес’, ст.-чеш. hvozd ‘горы, поросшие лесом’, чеш. hvozd ‘большой, густой лес’, слвц. книжн. hvozd ‘большой, густой лес’, в.-луж. hózdź ‘гвоздь’, н.-луж. gózd ‘сухой, нагорный лес’, gózdź ‘гвоздь, костыль’, полаб. d’üzd ‘гвоздь’, ст.-польск. gozd ‘лес’, польск. gwóźdź ‘гвоздь’, словин. gőu̯zʓ ‘гвоздь’.

Слав. *gvozd-, по-видимому, восходит к и.-е. *gu̯os-d-, ср. нем. Quast, Quaste, ср.-в.-нем. quast(e) ‘кисть, пучок, метелка, веник’.

«Значения (‘густой, дремучий, высокий) лес’ и ‘гвоздь (первонач. деревянный); затычка, втулка’, конечно, генетически связаны, и речь может вестись только о едином этимологически *gvozdъ / *gvozdь… <…> Названное выше различие значений ‘гвоздь, (острая) затычка’ и ‘лес особого рода’ установилось уже на слав. почве и в формальном плане отражено очень непоследовательно: знач. ‘гвоздь’ в основном закреплено за -i- вариантом основы *gvozdь или за явно вторичным производным *gvozdьjь, из чего, однако, никак не следует вторичность значения ‘гвоздь, затычка (острая)’, поскольку примеры закрепления за новыми (производными) формами старых значений известны. Есть и случаи употребления вар. *gvozdъ в знач. ‘гвоздь’» (ЭССЯ 7, 186).

Объединение двух столь разных значений основано на том, что «первые гвозди были деревянными. Железные в старину были очень дороги и по возможности заменялись деревянными гвоздями и колышками» (Аникин 10, 159). Вопрос о первичности одного из значений, наверное, решается в пользу первичности значения ‘гвоздь’; связь между значениями основана на уподоблении стволов деревьев гвоздям: стволы «вбиты» в землю, как гвозди; тут имеет место типичное уподобление макромира микромиру, ср. подножие, хребет горы, жерло (= горло) вулкана, лицо земли и т. п.; микромир первичен, а макромир вторичен.

Сущ. гвозди́ка ‘растение Caryophyllus, также Dianthus, душистый цветок’, ‘цветочная почка гвоздичного дерева, Caryophyllus aromaticus, употребляемая как пряность в яствах’ и ‘пряность’ с его производными гвозди́чка, гвозди́чный не относится к древу «Гвоздь», так как является заимствованным из польск. gwoździk, букв. ‘гвоздик(и)’, уменьш. от gwóźdź, которое является калькой со ср.-в.-нем. negelkîn, ср.-н.-нем. negelken, новов.-нем. Nägelein, Nägelchen, совр. нем. Nelke (< neilke < ср.-н.-нем.), исходно ‘пряность’; cр. родственное нем. Nagel ‘гвоздь’ (см. Аникин 10, 157).

Дата размещения на сайте — 29 декабря 2020 года

Корень прил. глупъ — глупый восходит к праслав. *glupъ(jь), продолжениями которого в славянских языках и диалектах являются: ст.-сл. глоупъ stultus, fatuus ‘глупый, неразумный’, болг. стар. глуп ‘глупый’, макед. глуп(ав) ‘глупый’, сербохорв. редк. glȗp, glúpa ‘глупый’, словен. glȗp ‘глупый’, ‘глухой’, чеш. hloupý ‘глупый’, слвц. hlúpy ‘глупый’ в.-луж. hłupy ‘глупый’, н.-луж. głupy ‘глупый, тупой, безумный, дурацкий’, полаб. glaipĕ ‘молодой’, польск. głupi ‘глупый’, русск. глупый ‘тупой, неумный’, диал. глупый ‘грубый, резкий’ (смол.), ‘не вполне созревший, недозрелый (о плодах)’ (арх., волог., перм.), ‘неспособный к действию, слабый, бессильный (о руках, ногах и т. п.)’, ‘плохой, примитивный (о предметах или условиях быта)’ (сиб.), глупóй: глупáя ночь ‘темная, поздняя ночь’, укр. глýпий ‘глупый’, глýпа нiч, пiвнiч ‘глубокая ночь’ (см.: ЭССЯ 6, 151-152).

Праслав. *glupъ(jь) является славянским новообразованием без точных и.-е. параллелей. Из приведенных употреблений прил. глупый наибольшее внимание привлекают такие, как глýпа нiч ‘глубокая ночь’, что позволяет сблизить прил. глупый с прил. глухой (ср. глухая ночь): «Можно предполагать в слав. *glupъ экспрессивное расширение с помощью лабиального элемента -р- усеченной формы от *gluxъ» (ЭССЯ 6, 152). Другим образованием от усеченного *gluxъ является, как предполагают, праслав. *glumъ. Вероятно, имеется в виду усечение -*b(h)- в праформе *ghlub(h)só-, согласно версии версия Лёвенталя, раскритикованной М. Фасмером в словарной стать «Глухой»: «И.-е. праформа *ghlub(h)só- (> gluхъ) Лёвенталя (AfslPh 37, 388) излишня, потому что из нее ожидалось бы только *glusъ» (Фасмер 1, 417).

Исходя из этого, развитие семантики праслав. *glupъ может быть реконструировано следующим образом: «‘безумный, с темным рассудком, глупый’ < ‘беспросветный’ < ‘сдавленный, наглухо закрытый, затемненный’, из *glou-po- от и.-е. *g(e)leu- от *gel- ‘сжимать(ся) в ком, сдавливать(ся)’» (Аникин 10, 341).

Хотя родство праслав. *glupъ, *gluxъ и *glumъ весьма вероятно, мы все же полагаем нецелесообразным рассмотрение всех производных от этих корней в составе одного древа, одной словарной статьи, так как считаем, что опрощение этих корней произошло еще в праславянскую эпоху и каждый из них стал родоначальником особого древа; см. статьи «Глухой» и «Глум».

Дата размещения на сайте — 29 июля 2022 года

Корень гнезд- восходит к праслав. *gnězdo, продолжениями которого в других славянских языках являются ст.-сл. гнѣздо,  болг. гнездó ‘гнездо’, макед. гнездо ‘гнездо’, (диал.) ‘нора’, сербохорв. гниjèздо ‘гнездо’, словен. gnézdo ‘гнездо’, чеш. hnízdo ‘гнездо’, слвц. hniezdo ‘гнездо’, в.-луж. hnězdo ‘гнездо’, ‘хижина’, н.-луж. gnězdo ‘гнездо’, ‘берлога, логовище, нора’, полаб. gńozdĕ ‘гнездо’, польск. gniazdo ‘гнездо’, словин. gńáu̯zde ‘гнездо’. Праслав.  *gnězdo в свою очередь вместе с др.-инд. nīdá- ‘ложе, гнездо’, арм. nist ‘положение, сидение’, лат. nīdus, др.-в.-нем. nest ‘гнездо’ восходит к и.-е. *ni-sdo-, где ni — наречие со значением ‘вниз’, а -sd-  — ступень редукции и.-е. корня *sed- ‘сидеть’. Формальные трудности этимологии сущ. гнездо связаны как с начальным *g, так и корневым *ě; наиболее вероятным является предположение о воздействии формы и значения *gnojь, которое в тавтосиллабической позиции *gnoi-zdo давало именно *gnězdo; загаженность птичьего гнезда — довольно броский признак, a *nisdo-, *gnězdo — это прежде всего обозначения птичьих гнезд; ср. старинную немецкую дворянскую фамилию Scharn-horst, букв. ‘загаженное гнездо’. (См.: ЭССЯ 6, 172-173).

Из этих данных следует, что внутренней формой и.-е. *ni-sd-o- является ‘место, куда садится (птица)’ (см.: Аникин 11, 42).

Дата размещения на сайте — 9 февраля 2017 года

Корень, алломорфами которого в др.рус. языке были г- // гъб- // гыб- // гы // губ- // губл-, а в современном русском языке являются г- // гб- // гиб- // ги- // губ- // губл-,  восходит к и.-е. *gŭb- (ступень редукции), *gūb- (ступень продления редукции), *goub- (дифтонгическая ступень); и.-е. *gŭb- > праслав. *gъb-, и.-е. *gūb- > праслав. *gyb-, и.-е. *goub- > праслав. *gub-. Этимологическое родство слов с двумя основными значениями — ‘гнуть’ и ‘губить’, ‘гибнуть’ — признается большинством этимологов: «Праслав. *gyb- ‘гибнуть’ и gyb- ‘гнуть’ едины в этимологическом отношении» (Фасмер 1, 404). Связь между «гнуть» и «губить» — «гибнуть», по версии Д. Г. Демидова (устное сообщение), объясняется через интерпретацию факта того, что наши предки хоронили своих стариков в согнутом положении: погребение в скорченном состоянии должно напоминать положение ребенка (эмбриона) в утробе матери, а это символизирует смерть как рождение к новой жизни.

И.-е. аблаут *gŭb- // *gūb- в результате фонетических процессов в др.-рус. языке приобрел вид гъб- // гыб-, а в современном русском г- // гб- // гиб-; благодаря исторической памяти о былой долготе гласного в морфе гиб- он стал основой для образования глаголов длительного способа действия.

Дата размещения на сайте — 30 декабря 2020 года

Корень, алломорфами которого в др.-рус. языке были гол- // голо-с- // гла-с-, а в современном русском языке являются голос- // глас- // глагол-, восходит к праслав. *golsъ. Вследствие действия закона восходящей звучности в восточнослав. наречии праславянского языка праслав. *golsъ > голосъ (т. н. «полногласие»), а в южнослав. наречии *golsъ > гласъ (т. н. «неполногласие»); слово с неполногласием унаследовано русским литературным языком из старославянского языка. Из старославянского языка было унаследовано и сущ. глаголъ < *golgolъ — классического случая удвоения звукоподражательного корня; ср. аналогичное образование — др.-инд. gargara ‘музыкальный инструмент’.

Продолжениями праслав. *golsъ в других славянских языках являются: болг. глас ‘голос’, макед. глас ‘голос’, ‘звук’, сербохорв. глȃс ‘голос’, ‘весть’, ‘молва’, словен. glȃs ‘голос’, ‘весть’, ‘знание, умение’, чеш. hlas ‘голос’, диал. hlas ‘молва, речь’, слвц. hlas ‘голос’ в.-луж. hłós ‘звук’, ‘голос’, ‘мелодия’, н.-луж. głos ‘голос’, ‘мелодия’, польск. głos ‘голос’, др.-русск. голосъ ‘голос’, русск. голос, диал. голос ‘громкий голос, плач с причитанием’, ‘говор’, укр. голос ‘голос’, блр. гóлас ‘голос’, диал. галóс ‘голошение’.

Праслав. *golsъ в свою очередь образовано от и.-е. корня звукоподражательного характера *gol- или *gal- при помощи суфф. *s со значением интенсивного действия. «Несмотря на возможный первонач. экспрессивный характер слова, его древность представляется значительной, а на и.-е. истоки праслав. *golsъ указывают отдельные соответствия в других и.-е. языках: осет. γalas ‘голос’, звук’, др.-исл. kail ‘крик’, англ. call ‘зов’» (ЭССЯ 6, 219).

Сема интенсивности является существенным компонентом внутренней формы этого слова, о чем свидетельствуют такие образования, как голосить (см.), и выражения вроде богатырский голос; возвысить свой голос; золото моем, а сами голосом воем; любовь твою забыть, так голосом завыть; кричать не своим голосом.

Дата размещения на сайте — 13 марта 2023 года

Корень голуб- восходит к праслав. *golǫbь, продолжениями которого в других славянских языках являются ст.-слав. голѫбь, болг. гъ́лъб м., макед. гулаб, с.-хорв. gȍlūb, чак. gȍlūb, cловен. golǫb м., чеш. holub, cлвц. holub, польск. gołąb, gołębia род. ед., ст.-польск. gołąb’ , в.-луж. hołb, н.-луж. gołub, полаб. dʹölǫb, блр. гóлуб, укр. гóлуб.

Прасл. *golǫbь — образование с основой на *i м. р. со вторичным переходом части рефлексов в основы на *ŏ и *jŏ- (SP 8: 51—52; Берншт. 1974: 269—270). Вариант golǫbь представлен в рус. говорах в подавляющем большинстве, хотя во многих из них произошло отвердение конечного мягкого губного.

Орнитоним *golǫbь образован в свою очередь в прасл. яз. с помощью суфф. -ǫ-b- // -ę-b-, встречающегося в названиях птиц: *astrębъ ‘ястреб’, *ěrębь //*erębь // *arębь ‘куропатка’ (рус. я́стреб, рус.-цслав. ярѧбь ‘куропатка’ и др.), также (южн.) *galębь // *galębъ ‘чайка’ (макед. галеб и др.). Тот же суфф. в лат. columbus ‘голубь’, palumbēs ‘дикий голубь’. Корень *gol- не без сомнений сравнивают с рус. жëлтый, зелëный и далее с и.-е. *ghel- // *g’hel- ‘блестеть, светиться’, что мотивируют цветом оперения голубя. (См.: Аникин 11, 164). Сравнение с и.-е. *ghel- оспаривает С. Б. Бернштейн: «Нельзя согласиться с этимологами, которые связывают корень данной основы с gъl, откуда жёлтый» (Бернштейн 1974, 269).

Дата размещения на сайте — 13 октября 2015 года

в редакции от 12 июля 2019 года

Корень гон- с его историческими алломорфами ган-, гн-, жен- восходит к и.-е. *g^uhĕn- / *g^uhŏn- (основная ступень чередования) (ЭССЯ 7, 26; 196).

И.-е. *g^uhĕn- > *gĕn- (утрачивает лабиализацию и аспирацию) и на праславянской почве после 1-ой палатализации > ž’en- = ст.-сл. наст. вр. женѫ, женеши др.-рус. наст. вр. женоу, женеши. Впоследствии эти формы презенса остались только в богослужебных книгах.

И.-е. *g^uhĕn- (после вокализации лабиального элемента ^u > u) > *g^hŭn- > *gŭn- и на праславянской почве > гън-. О.Н. Трубачев особо настаивает на том, что «считать вокализм *gъnati обычной редукционной ступенью от *ženǫ-, * g^uhen- вряд ли правильно, в этом случае ожидалось бы *žьn-, ср. родственное *žęti, *žьnǫ.., где эта ступень реально засвидетельствована» (ЭССЯ 7, 196).  

Имя гон — это «название действия, соотносительное с *gъnati, *ženǫ и *goniti.., имеющее прообраз в и.-е. *g^uhono-s, ср. особенно греч. φόνος ‘убийство’» (ЭССЯ 7, 27). %Родство русск. гнать / гон с др.-инд. hánti ‘бить, убивать’, авест. ǰainti, греч. θείνω ‘бить’.., лит. genù, giñti ‘гнать, выгонять (скот)’ и др. позволяет предположить, что развитие семантики шло следующим образом: ‘бить’ > ‘гнать с использованием битья (палкой, кнутом)’ > ‘гнать’. То же этимологическое значение имеют родственные слова жать / жну (см.).

Дата размещения на сайте — 8 августа 2022 года

По данным этимологии, слова с корнем горб- восходят к праславянскому корню  *gъrb-, от которого произошли: болг. гръб ‘спина’,  макед. грб ‘спина’, грба ‘горб’, c.-хорв. gȓb ‘спина’, ‘горб’, ‘бугор’, cловен. gȓb ‘горб’, чеш., слвц. hrb ‘горб’, ‘бугор’, польск. garb ‘горб’, в.-луж. horb, н.-луж. gjarb ‘горб’ др.-русск., русск.-цслав. гърбъ, гръбъ, горбъ ‘спина, хребет’, русск. горб м. р. ‘уродливая выпуклость на спине или на груди’, диал. горб  ‘холм’,  укр. горб ‘горб’, ‘бугор’, блр. горб ‘горб’. Несмотря на разнообразные попытки найти соответствия праслав. *gъrbъ в других и.-е. языках (см. Аникин 11, 228-229), ни одно из них не может считаться надежным, поэтому предполагается экспрессивное происхождение слова в качестве обозначения недуга, болезненного искривления (см. ЭССЯ 7, 200).

Дата размещения на сайте — 8 января 2019 г.

Корень, алломорфами которого в современном русском языке являются гор- / гар- / гар’- /жар- / гр-, восходит к праслав. *gor-/ *gar-/ *gěr- / *gur-, который в свою очередь восходит к и.-е. *g^u̯hĕr- / *g^u̯hŏr- на основной ступени чередования, *g^u̯hōr- на ступени продления, *g^u̯hr̥- на нулевой ступени.

Проблематичным остается родство семантически близких глаголов гореть и греть. Никто из этимологов не отрицает этимологического родства этих глаголов, уверенно возводят праслав. глагол *grěti к и.-е. архетипу *g^u̯hrē-, однако проблемой остается то, что корень *g^u̯hr- не входит в систему и.-е. аблаута. Кроме того, в литературе обращено внимание на то, что суфф. *ě в глаголе *gorěti не тождествен суфф. *ě в глаголе *grěti: глагол *gorěti — это глагол состояния, а *grěti — это переходный глагол, в котором суфф. *ě имеет скорее каузативное значение; в связи с этим различием было высказано предположение, что *ē в *g^u̯hrē- является суффиксом и.-е. аористной основы.

Дериваты этого корня известны всем славянским языкам, например: праслав. *gorěti > болг. горя́ ‘гореть’, макед. гори ‘гореть’, ‘жечь, сжигать’, сербохорв. гòрjети, гòрети ‘гореть’, словен. goréti ‘гореть’, чеш. hořeti ‘гореть’, cлвц. horiet’ ‘гореть, пылать’, н.-луж. góreś ‘гореть’, польск. gorzeć, goreć ‘гореть, пылать’, словин. gùo̯řĕc ‘гореть, пылать’, др.-рус. горѣти ‘гореть’; праслав.  *grěti  > болг. грéя ‘греть, согревать’, ‘сиять, светиться, испускать свет’, макед. грее ‘греть’, ‘светить, сиять (о небесных светилах)’, сербохорв. гpȅjamu, грȕjати ‘греть’, ‘светиться’, словен. gréti ‘греть, согревать’ чеш. hřáti ‘греть, согревать’, слвц. hriat’  ‘греть’, в.-луж. hrěć ‘греть’, н.-луж. grěś ‘греть’, польск. grzać ‘греть’, др.-рус. грѣmu ‘согревать’.

Родственными русск. гореть считаются др.-инд. háras ‘жар’, ghr̥n̥óti ‘пылать, светить’, gharmá- ‘жар’, греч. θέρομαι ‘становиться жарким’, θέρος ‘летняя жара’, ‘урожай’, арм. ǰer ‘тепло’, лат. formus ‘теплый’, ср.-ирл. gorim, guirim ‘согревать’, ‘разжигать’, лит. gareti ‘гореть’. (См. Фасмер 1, 441; ЭССЯ 7, 42; РЭС 12, 84).

Из всех этих сопоставлений можно сделать вывод, что исконным значением и.-е. корня *g^u̯hĕr- / *g^u̯hŏr- была идея горения с выделением света и сильного тепла, нередко гибельного для всего окружающего; эта идея стала внутренней формой, мотивирующей многочисленные производные  в русском языке.

Дата размещения на сайте — 28 февраля 2017 года

Корень, алломорфами которого в современном русском языке являются гор- / жр- / жир- / жер- / жере/ жор-, восходит к и.-е. корню на ступени редукции *gr̥₁- / *gr̥₂- ‘пожирать, поглощать’ (см.: ЭССЯ 7, 205). К этому же и.-е. корню, по версии О. Н. Трубачева (см. ЭССЯ 7, 30), восходит и сущ. гора (см.), однако, как мы полагаем, уже в праславянскую эпоху эта связь едва ли была актуальной, поэтому мы рассматриваем горло и гора в разных словарных статьях. %Слоговые сонанты r̥₁ — r̥₂  были непереднего и переднего ряда, чем и обусловлены их разные рефлексы в славянских языках (см.: Бернштейн 1, 135): и.-е. > *r̥₁- > праслав. ър > ст.-сл. р̥, др.-рус. ъръ; и.-е. > *r̥₂- > праслав. ьр > ст.-сл. р̥, др.-рус. ьрь (см. §19).

Самой большой проблемой данного древа является включение в него слов весьма различной семантики: с одной стороны, гл. жьрѣти, жьрати ‘совершать жертвоприношения’ и, с другой стороны, жьрати ‘жадно поглощать пищу’. Так, М. Фасмер настаивал на том, что жрать ‘жадно поглощать пищу’ «следует отделять от жру ‘творю жертву’» (Фасмер 2, 63), однако не смог указать, в чем заключается различие в происхождении глаголов жрать¹ и жрать². Напротив, в словаре А. К. Шапошникова эти глаголы рассматриваются в пределах одной статьи, но ничего не говорится о смысловой связи жрать¹ и жрать² (см.: Шапошников 1, 275).

На наш взгляд, в этимологическом отношении не следует отделять жрать¹ от  жрать²: в формальном отношении ничто не препятствует наличию этой связи, а в смысловом отношении связь между жрать ‘творить жертву’ и жрать ‘есть’ засвидетельствована многочисленными источниками. Так, «Ибн-Фадлан (X в.) привел рассказ о рус. купцах: приезжая с товарами, они жертвовали идолам хлеб, мясо, лук, молоко и опьяняющий напиток; когда выгодно сбывали свои товары, то говорили: “Владыка помог мне, и я должен заплатить ему”, — и убивали нескольких быков и овец; часть мяса раздавали бедным, другую клали перед истуканами, а головы жертвы надевали на колья, вбитые в землю; если мясо ночью было съедено собаками, то считалось, что божество приняло дар» (СД 2, 209). Широко известны также ритуальные трапезы, то есть поедание принесенных в жертву продуктов — мяса быков, свиней, коз, хлебов, хмельных напитков и других продуктов. Известно, что во время жертвенной трапезы резко нарушались обычные нормы поведения во время еды: «Часто жертву (например, курицу в конце свадьбы) расхватывали без всякого порядка, уподобляясь стае диких зверей. В Закарпатье в последний день свадьбы, когда на стол выносили каравай, гости бросались к нему и рвали руками, як псы (КА). В Каргополье в Ильин день, как только вареное мясо жертвенного быка выносили на паперть, на него с криками набрасывалась толпа богомольцев-мужчин, которые устраивали свалку из-за кусков: считалось, что после такой хватовщины волки и медведи не будут нападать на домашний скот, а кость быка, из-за которой дерутся богомольцы, способна втрое увеличивать добычу на охоте и в рыбной ловле» (СД 2, 214). В этих условиях у гл. жрать мог появиться стилистический оттенок грубости, вульгарности, а особенно — в профанной ситуации, то есть в отрыве от ритуальных форм принятия пищи и питья.

Как будет показано ниже, гл. жрати ‘есть с жадностью’ в литературном употреблении появляется не раньше XV в. в качестве профанной параллели сакральному гл. жьрѣти.

Дата размещения на сайте — 23 июля 2022 года

Корень, представленный в современном русском языке алломорфами горох- // горош-, восходят к праслав. *gorhъ; другими продолжениями праслав. *gorhъ в славянских языках являются укр. горóх, горóшок, блр. гарóх, болг. грах ‘горох’, макед. грав, с.-хорв. grȁh ‘фасоль’, словен. gràh, чеш. hrách, cлвц. hrach, польск. groch, в.-луж. hroch, н.-луж. groch, полаб. gorx ‘горох’. В свою очередь, праслав *gorhъ «продолжает и.-е. *ghorso-, именную форму с вокализмом -о-; производящий гл. восстанавливается на базе др.-инд. ghdrsati ‘тереть’» (ЭССЯ 7, 45); однако, по мнению других этимологов, наличие семантических параллелей типа лит. žirnìs ‘горох’, рус. зернó (< *zьrno), прус. syrne ‘зерно’ — др.-инд. jīrṇa- ‘трухлявый, растертый, старый’ и лат. pisum ‘горох’ от pinsere ‘толочь’ не является убедительным основанием для сближения праслав. *gorhъ с др.-инд. ghárṣati ‘трет’ (см.: Аникин 11, 283).

Весьма спорным является отнесение к производным этого корня слов горошить, огорошить ‘изумить, удивить, испугать, озадачить, поставить в тупик, не дав опомниться’, ‘оскорбить, обидеть’, огорóшить дубиной ‘ударить’ и пр.

Согласно гипотезе А. Ф. Журавлева, гл. горошить является рефлексом праслав. *goršiti ‘уподоблять(ся) гороху’, (?) ‘замешивать корм для скота’ < от *gorxъ, ср. словен. grášiti ‘сделаться величиной с горошину’ и проч. (см. ЭССЯ 7, 49-50), хотя, как указывает Аникин, мотивировка неясна (Аникин 11, 285).

Таким образом, убедительной этимологии праслав. *gorhъ нет; ясно лишь то, что это именное образование с и.-е. суфф. *s, который после *r, u, k, i > *h.  (см. §5).

Согласно предположению самого Аникина, гл. горошить, огорóшить с исходным знач. ‘привести в состояние умственного расстройства’ являются производными от незафиксированного имени *(о)горóх; ср. городи́ть в значении ‘нести вздор’; семантической параллелью можно считать сущ. подвóх ‘лукавство, злой умысел’, подвóха ‘плут, мошенник’ от подвóшить ‘приподнять рычагами’ вместо подвóд ‘бревно, введенное в стену и под.’, ‘обман, ставящий кого-л. в трудное положение и под.’ от подвести́, подводи́ть (кого-л.); аналогичный случай упрощения групп согласных *dh >, *th > х находим в образованиях вроде сват — свáха (см. Аникин 11, 285).

Так как теория о связи сущ. горох со словами горошить, огорошить и производными от них не представляется достаточно достоверной, эти слова в данное древо не включены.

Дата размещения на сайте — 6 июня 2022 года

Корень, алломорфами в современном русском языке являются горт-, горс-, восходит к праслав. не сохранившемуся гл. *gъrtǫ, *gъrtti ‘сгрести, собирать’, который в свою очередь восходит к и.-е. корню на ступени редукции *gr̥- с расширителем *-t- от *ger- ‘сгребать, собирать’. (См.: ЭССЯ 7, 213; Аникин 11, 286).