Дата размещения на сайте — 18 октября 2015 года

Корень дой- восходит к и.-е. именной о-ступени *dho(i̯)-, на глагольной е-ступени «и.-е. *dhē̌(i̯)- ‘сосать’, ‘кормить грудью’, ср. др.-инд. dháyati ‘сосать’, осет. dæjūn  то же лтш. dêt ‘сосать’, гот. daddjan  ‘кормить грудью’, греч. θῆσθαι ‘доить’ лат. производные fēlāre ‘кормить грудью’, fēmina ‘женщина’, fīlius ‘сын’, лтш. dēls ‘сын’» (ЭССЯ 5, 54).  Из этого следует, что этот корень был энантиосемичным, то есть отражающим ситуацию одновременно с двух сторон: если мать кормит грудью, то дитя сосет, ест. Энантиосемия этого корня сохраняется в разных индоевропейских языках.

Корень доб- восходит к прасл. *dob- со значением ʻвремя, пора, мераʼ, который в свою очередь является рефлексом индоевропейского корня *dhabh- ‘соответствовать, подходить, быть удобным’. Корень доб- имеет соответствия практически во всех славянских языках: макед. доба ʻвремя, пораʼ, ʻвозрастʼ, сербохорв. дȍба ʻвремя, пораʼ, чеш. doba ʻпора, времяʼ, польск. doba ʻсуткиʼ, ʻпора, время, эпохаʼ, укр. доба ‘сутки’ и др., а также в языках индоевропейской семьи: гот. ga-daban ʻподобать, подходитьʼ, лит. dabà ‘природа, свойство, характер’ и т. д. (ЭССЯ 5, 38-39). Из этих примеров видно, что значение ‘подходяще время’ как бы расщепилось: в одних языках, например, польском, было утрачено значение ‘то, что подходит, годится’, а осталось одно значение времени и даже определенного периода в 24 часа; в других языках, например, русском, утратилось значение времени, а осталось лишь значение ‘нечто подходящее, пригодное, ценное’; свидетельством утраты стали с этимологической точки зрения тавтологичные сочетания типа удобное время. В русском языке рефлексами корня являются лексемы удобный, подобный, надо, сдобный, добрый, удобрение, доблесть, дебелый и др.

Праславянскому корню *dob- родственны *dobrъ ʻподходящий, нужный по характеру, виду, свойствуʼ (ЭССЯ 5, 45-46), *doblь ʻподходящий, готовый к подвигу человекʼ (ЭССЯ 5, 40). Морфемное различие этих праславянских корней связано с процессом опрощения морфемного состава *dobrъ и *doblь еще в праславянскую эпоху.

Корень *debel ʻнаходящийся в нужной, сильной, подходящей пореʼ мы также считаем этимологически родственным корню *dob- вслед за Фасмером, Черныхом и Трубачевым, а различие гласных в корнях связываем с процессом межслоговой ассимиляции (ЭССЯ 4, 201-202). Таким образом, праславянские корни *dobrъ, *doblь, *debel являются исторически родственными, образованными от *dоb-. Исконное значение корня *dоb-, скоре всего, связано с крестьянским трудом, когда только определенные периоды времени оказываются подходящими для тех или иных видов сельскохозяйственной деятельности — севу, косовице, жатве и т. д.

Производные от прасл. *dob- дают очень пеструю в семантическом отношении картину, что объясняется происходившими метонимическими и метафорическими сдвигами в значении производных. Дериваты с корнем -добр, -добль, -дебел мотивированы первоначальным конкретным значением праславянского корня *dob-, и между всеми производными до сих пор остаётся живая связь, которую можно проследить по значениям.

Корень дом — родственный др.-инд. dámū-nᾱ- м. р. ‘хозяин дома, глава дома, господин’. Латинское слово domus обозначает дом не как постройку, сооружение, а как символ семьи. Эта индоевропейская основа входит в состав др.-инд. dam patiḥ, греч. δεοπότης (*dems-pot-) ‘господин, глава семьи’, исключительно социального по своей природе термина. Из этого следует, что основной внутренней формой данного слова является значение ‘семья’. К тому же наречные формы ‘домой’, ‘дома’ сохраняют связь с основным словом ‘дом’, они имеют значение ‘к себе, у себя’, а не ‘под крышу, под крышей’, как в древнерусском и как аналогичные латинские domi, domum, domo (см.: Трубачев 1, 88).

Исконно, по мнению Г. А. Хабургаева, праслав. *domos относилось к склонению на *ŏ: «К старым основам на *ŏ обычно причисляют и слово домъ. Однако это недоразумение, основанное на некритическом использовании фактов латинского языка. Слав. domъ — из индоевр. *dŏmŏs (ср. греч. δόμος [dŏ́mos] — ‘строение’, древнеинд. dámaḥ < *dŏmŏs), а не * dŏmŭs. Основу на *ŏ это слово имело первоначально и в латинском языке, на что указывают архаические латинские формы родительного падежа domi, дательного domo (в латинском это слово рано подверглось влиянию основ на *ŭ — типа fructus)» (Хабургаев 1974, 176). Таким образом, принадлежность праслав. слова *domъ к склонению на *ŭ — это результат вторичного аналогического воздействия.

Продолжениями праслав. *domъ в славянских языках являются: ст.-сл. домъ οἴκος, болг. домъ́́т ‘дом, домохозяйство’, ‘семья’, ‘родной дом’, словен. dôm ‘дом, родной дом’, ‘приют’, слвц. dom ‘дом, здание’, ‘семья, дом родной’, ‘(знатный) род, династия’, в.-луж. dom ‘дом’, ‘отчий дом’, ‘родина, родной край’, н.-луж. dom ‘дом как жилище’, ‘родина’, полаб. düm ‘собственность, дом’, ‘наследство’, польск. dom ‘дом (как жилище, помещение)’, ‘кров над головой, жилье’, словин. dὅṷm ‘дом’, ‘сени, передняя (в доме)’, др.-русск., русск.-цслав. домъ ‘жилище, здание’, русск. дом ‘здание, строение, предназначенное для жилья’, ‘семья, люди, живущие в одной семье или в одном доме’ (см.: ЭССЯ 5, 72-73).

В значении ‘семья’ встречается как в болгарском, так и в русском языках, а также в словацком, в котором встречается и такое значение: ‘(знатный) род, династия’. Верхнелужицкий и нижнелужицкий языки употребляют слово dom со значением ‘родина, родной край’, а полабский — как ‘собственность’, ‘наследство’. В древнерусском языке слово домъ впервые упоминается в XI в.: ‘жилище’, ‘хозяйство’, ‘семья’, ‘род’, ‘храм’ (см.: Черных 1, 262).

В целом, древние значения сохранились в содержании слова дом, однако произошло переосмысление связи производящего и производного значений. В условиях перехода со средневекового символизма на новое рациональное мышление производное значение ‘жилище, здание’ становится прямым, а производящее значение ‘семья, род’ переосмысляется как переносное.

Дата размещения на сайте в новой  редакции — 10 февраля 2020 года

Корень, алломорфами которого в современном русском языке являются д- / до- / ды- / ду-,  восходит к и.-е. корню *d^hŭ- (ступень редукции), *d^hū- (ступень продления редукции) и *d^hou- (дифтонгическая ступень), откуда др.-инд. dhūnóti ‘трясет’, dhūyáte ‘трясется’, лит. dujà ‘пылинка’, ‘изморось, туман, пар’; др.-исл. dýja ‘трясти’, греч. θύω ‘устремляться (о ветре, о воде)’, ‘бросаться’ (см. ЭССЯ 5, 166), русск. домна (см.).

Дериватами праслав. глагольного корня *dŭ- // *dū- // *dou- стали два ряда имен, один — с суфф. *m, другой — с суфф. *s > *ch:

*dŭ- —  1. *дъмъ, 2. дъхъ;

*dū- —  1. дымъ,  2. дыхъ;

*dou- — 1. дума,  2. духъ.

Первый ряд имен обозначает предметы. явившиеся результатом некой природной или безличной силы: дымъ есть природное, естественное следствие огня, продукт горения; дума есть свойственный по природе человека продукт речи, говорения; о значении незафиксированного *дъмъ можно судить лишь по косвенным признакам: так на-дъм-енн-ый — это страдательное причастие прошедшего времени, означающее человека, кем-то или чем-то, сбственно, надутого, например, гордыней.

Второй ряд обозначает действия, связанные с деятельностью какого-либо субъекта, или же обозначает неякие деятельные сущности: дъхъ обозначает один «квант» дыхания живого существа, дыхъ — сам процесс дыхания, духъ — деятельное начало, движущее миром или какими-то его отдельными существами.

Дó/х/н/у, -ешь — дó/х/ну/ть < дохъну — дохънути гл. От основы дъх/ъ. СО — суффиксальный, суфф. -ну- / -н- со значением инхоативного способа действия (см. §50.12); выражению этого значения служит также, вероятно, накоренное ударение.

Деб/ел/е/ть — деб/ел/е/j/у, -ешь гл. неперех. От основы дебел/ый. СО — суффиксальный, суфф. -е- < ѣ со значением инхоативного способа действия (см. §50.12). 

Деб/ел/ост/ь, -и с. ж. От основы дебел/ый. СО — суффиксальный, суффикс -ость со значением отвлеченного качества.

Деб/ел/ый, -ая, -ое прил. От прасл. основы *deb-. СО — суффиксальный, суфф. *-еl’- со значением ʻявление, характеризующееся действием, названным производящей основойʼ (ср. гибель, капель, купель, метель) (см.: ЭССЯ 4, 201-202). Изменение *dob- в *deb- вследствие ассимиляции (см.: ЭССЯ 4, 202; Черных 1, 258).

Деб/ель/ств/о, -а с. ср. От основы дебел/ый. СО — суффиксальный, суфф. -ств- < ьств с собирательным значением и, метонимически, со значением состояния. 

Де/в/а, -ы с. ж. От основы *dhoi̯- при помощи суффикса *v: *dhoi̯-v-ā (о монофтонгизации дифтонга *oi см. §14), «где корень восходит к и.-е. *dhe(i̯)- ‘кормить грудью’, а -v- — суффикс именного производного, кот. было, как справедливо полагают, прилаг-ным (ср. полные, местоим. формы вроде цслав. дѣвая, выше). В вопросе семантики и грамм. залога этого отглаг. прилаг-ного мнения расходятся. Мы реконструируем древнее знач. ‘кормящая, способная кормить (грудью)’. <…> Форма -v- может указывать на потенцию, способность, ср. *pivo (: *piti) ‘пригодное для питья’. Слово *děva — праслав. инновация, не имеющая полных словообразовательных соответствий в других и.-е. языках» (ЭССЯ 5, 18). В русском языке произошли деэтимологизация и опрощение основы: де-в-а → дев-а, хотя древнее значение еще «мерцает» в производных: молодых незамужних женщин называют девушками именно потому, что они еще не кормят, но потенциально уже способны стать матерями и кормить младенцев грудью.

Де/в/ах/а, -и с. ж. От основы дев/а. СО — суффиксальный, суфф. -ах(а) со стилистически сниженной, просторечно-грубоватой окраской.

Де/в/иц/а, -ы с. ж. От основы дев/а. СО — суффиксальный, суфф. -иц(а) со значением ‘названия лица по признаку’, поскольку слово дева (см.) изначально было прилагательным.

Де/в/ич/еск/ий, -ая, -ое прил. От основы девиц/а. СО — суффиксальный, суфф. -ск- / -еск- < -ьск- со значением ‘свойственный кому-либо, чему-либо, что названо производящей основой’.

Де/в/ич/еств/о, -а с. ср. От основы девиц/а. СО — суффиксальный, суфф. -ств- / -еств- с отвлеченным значением состояния.

Де/в/ич/иj/ь, -чья, -чье прил. От основы девиц/а. СО — суффиксальный, суфф. -ьjь с притяжательным значением.